Тот же мир, что и в прошлом посте


О Тамре.
1.
Старый Дарга был самым скупым человеком в своей деревне. А особенно скуп он был по отношению к животным: и крошки не оставит ни воробью, ни ежу. И вот, в один прекрасный летний день задремал старик на солнцепеке, и вдруг читать дальшепоказалось ему, что слышит он голоса.
-Доброе утро, сосед, - говорил кто-то тоненьким звонким голоском откуда-то сверху.
-И тебе доброго утречка, - скрипучий голосок от самой земли. – Куда путь-дороженька?
-К большому амбару. Вчера его до краев наполнили золотистой пшеницей – объеденье.
-Сосед, да разве не знаешь ты, что большой амбар принадлежит Дарге-старику, и что никого он к нему не подпускает, даже мух и комаров, даром, что они зерна не едят.
-Ах, да разве это важно? Вот через месяц придет господин Смерть и приберет Даргу. А как на его похороны амбар раскроют, так и просыплется зерно на землю – вот всем будет раздолье!
-Ну, сосед, хорошо, коли так, - ответил скрипучий голос.
-Ах, вы, разбойники! - вскочил старик. – Вот я вам!
Размахнулся палкой, но увидел, что никого рядом нет, только воробей взмыл вверх да крыса спряталась под камень.
Задумался Дарга. Если правда то, что говорили животные, то Белый Господин придет по его душу. Значит, пришла пора умереть.
Страх, как не хотелось Дарге помирать. Да еще как подумал он, что амбар с зерном, да два вола, да лошадь, да три коровы – все это достанется его единственному родственнику, Сигги-шалопаю, так совсем на покой расхотелось. Уж больно скуп был Дарга.
Совсем перестало спаться старику, да и есться – сколько не ешь – все не наешься, смерть не отдалишь.
Пошел тогда он в город, в главный храм. Нашел жреца Семи Явленных и говорит:
-Совсем близко ко мне подошел Белый Господин. Где бы от него укрыться?
-Безумен ты, старик, - ответил жрец. – Не умерев, не родишься вновь в царстве Единого отца. Нельзя противиться Белому Господину Азазелю, ибо он Смерть, но он же – Жизнь. Забудь о глупых мыслях и поблагодари богов за то, что предупредили и дали время на добрые дела.
Молча ушел Дарга из храма Семи Явленных восвояси. Но в мыслях его засели, как заноза, слова жреца: «Ты безумен». Долго он думал, пока не решился. «Есть же тот, - подумал старик, - кто покровительствует безумцам – Владыка Кайсар, в чьем царстве сладостные розы впиваются в сморщенные тела Благих колдуний в припадке Безумной любви. Неужели Сумасшедший упустит возможность досадить Белому?»
И Дарга ушел в пустыню, где оранжевые и багровые дюны отбрасывали чернильные тени на раскаленные скалы. Там, в пустыне, старик разжег фонарь среди бела дня, разжег на жаровне куски горного льда, облитые крепким вином, надел женские одежды и воззвал к Безумному Владыке.
Он кружился и плясал на раскаленном песке при свете фонаря, в парах горящего льда. Наконец, он упал без сил. В эту минуту с неба кругами спустился стервятник с ангельскими крыльями и человечьим лицом. Сев на сухой колючий куст, птица спросила:
-Безумный, зачем ты призываешь большее безумие?
-За мной идет Неумолимый Белый, но я не хочу поддаваться его чарам. Чтобы не говорили про Землю Блаженства, оттуда никто не возвращался, никто не принес вести. И я не хочу быть очередным дуралеем, попавшимся на эту удочку.
Стервятник рассмеялся, громко хлопая своими серебристыми крыльями.
-Вот, воистину безумный из безумных! Сидя в шаге от спасения, он просит помощи! Знай же, Дарга-скупец, никогда никого не любивший, безумный, как никто из сынов людских, что спасение твое – в древе, на котором я сижу. Оно не живо, не мертво – так глубок его бессмысленный сон. Если ты найдешь пещеру, посадишь у входа это дерево и будешь питаться только его горьким и вязким соком, ты сможешь отпугнуть Жестокого Белого. Ибо нет ничего противнее для него, чем то, что не живо и не мертво, но пусто!
Стервятник взмыл в белое небо, на котором на минуту проступили черные созвездия. А Дарга с безумным смехом принялся выполнять совет Кайсара – ибо он сам приходил к нему в облике птицы.
Только не ведал человек, что громче всех над шуткой смеется сам шутник. А шутником в этой истории был не он.
И вот зажил Дарга в горной пещере под сенью колючего куста, что закрывал вход. Солнце не согревало его, ветер не овевал его лицо. Не питал его хлеб, не утоляла жажду вода – только горький вяжущий сок пустынного дерева поддерживал в нем призрак жизни.
Так прошло два месяца, и однажды за стенами пещеры раздались шаги. И кто-то прекрасный, чьего лица не смог рассмотреть Дарга из-за колючек, позвал:
-Дарга, Дарга, я пришел за тобой, чтобы умчать на своих крыльях прочь отсюда. Я принес тебе прохладной воды, которая утолит последнюю жажду. Я пришел, чтобы подарить тебе поцелуй любви, которую испытывает к людям Отец.
-Уходи, демон смерти. Я узнал тебя, Азазель Белый, и слова твои – наглая ложь. Ты пришел как разбойник, чтобы вырвать мое последнее сокровище – мою жизнь Уходи, мне не надо твоей воды, мне достаточно сока моего древа.
-Хорошо, Дарга. Я вернусь через год.
Колесо небес повернулось. Прошли по небу зимние, весенние, летние созвездия, и вот снова смотрели на землю ясные глаза осенних звезд. Весь год Дарга провел в своей пещере, как крот в норе. Руки и ноги его скрючились, спина сгорбилась и ужасно болела – еще бы, он перезимовал на холодных камнях. А древо у порога пещеры разрослось и радостно шумело своими колючими ветвями.
А еще понял Дарга, что готов отдать все, что у него есть, даже секрет вечной жизни кому угодно, пусть хоть Сигги-шалопаю, лишь бы ни сидеть больше одному в опостылевшей пещере.
И снова раздались за стеной пещеры легкие шаги. Ангел Смерти вернулся, как и обещал.
-Ну, Дарга, пойдешь ли ты со мной?
-Нет, убирайся! Пусть темно в моей норке, но жив я, а ты мне предлагаешь умереть.
-Хорошо. Я дам тебе сто лет, чтобы одуматься, - вздохнул Белый Владыка, и по его бледной щеке скатилась прозрачная слеза. Там, где она упала, из земли поднялся цветок – бледный асфодель.
Он раскрыл свой нежный венчик, и воздух наполнился чудесным благоуханием. Дарге даже показалось, что его скрюченное тело меньше болит. А еще запах пробудил спящую усталую душу скупца – давно заснувшую подгнетом зависти и будничных забот.
Шли годы. Подобно древу пустыни, Дарга постепенно погрузился в глубокий и бессмысленный сон. Не посещало его ни одно сновидение, сон не приносил облегчения. Но душа старика не спала – она ждала исполнения срока.
И вот, когда сотый раз повторился танец звезд, Азазель снова пришел к пещере. Но, сколь не звал он, не откликался Дарга. Уже собравшись уходить, услышал Владыка шорох – то пробужденная душа рвалась на свободу.
Белый бросился ей навстречу, но древо, не живое и не мертвое, но пустое, не пускало его. Тогда он срубил несколько ветвей и проник внутрь пещеры. Там, заточенная в спящем теле, к нему взывала душа. Наконец, после многих лет бессмысленной жизни в качестве придатка древа, Дарга оказался свободен.
Но колючие ветви оцарапали щеку ангела, и с его лица в серую пыль скатились три капли крови.

Продолжение следует